Вчера вечером скачал наконец Телки -продолжение Сергея Минаева.
НЕРЕАЛЬНО. Героин по мозгам и кослород в легкие , буду читать этого человека даже если он впадет в маразм, хотя бы для того , чтобы поддержать...
Захотелось залезть на крышу и читать там , тем более , что крыша от меня ОЧЕНЬ недалеко и лесенка на нее рядом с дверью.
В общем и целом книжка разочаровывает на первый взгляд. Опять антигламур, прямо как Ларс фон Триер, все о людях, да о людях ,НО тема то актуальности не потеряла .
Но эта книжка как то ну совсем, почти нет рассуждений , которые скрашивали бы ужасающую пустоту и бессмыслицу жизни . Может он специально так- как Стивен Кинг явно не просто так сует туда и сюда что то рвотное ?
И все таки в этом что то есть.
Цитаты все равно пособирала , правда они ..нелегкочитаемые.Но есть потрясающие .
. Женщины определенно делают меня более искренним. А значит, лучше?
Ненавижу слово «обувь». Жуткая казенщина.
( вспомнилось , что я ненавижу слово " парень" - прям овощно-огородное какое то ,деревней разит )
Книги несут две функции – социальную (свидетельствуют о твоем высоком духовном развитии) и прикладную (на них удобно ставить пепельницу). Закуриваю.
Стоит признать: за полтора года в больших медиа единственное, что я научился делать профессионально, – это отсутствующее лицо.
. Честно говоря, я давно ловлю себя на мысли, что веду себя в этом городе как иностранец. Как командированный. Рок звезда в туре
. Я поднимаю глаза и смотрю на сотню Миркиных, отражающихся в каждом стеклянном квадратике. Каждое отражение чуть отличается от другого. Где в этом калейдоскопе настоящий? Тот, который другой. Тот, который лучше меня. И найдется ли одна, та самая, готовая просыпаться по утрам с настоящим мной? Готов ли я проснуться самим собой?
Но на том корпоративе это ничтожество позволило себе бестактность, за которую в прежние времена вызывали на дуэль или били табуреткой по лицу
Война заводила. Она давала силы оставаться живым
– Не сломай шейку бедра, ты слишком модельно ходишь! – несется мне вслед
А чем тебе не нравятся поезда?
«Тем, что они взрываются, рождая фантомы памяти».
Кажется, только что зашедшей сюда паре настоящих проституток слегка неудобно от этой блондинистой вульгарности
Слушай, Антон, вот скажи мне, почему во всех подобных местах по телевизору крутят русскую попсу, а из колонок играет попса западная? Почему не наоборот?
– Воруют бездарности, гении заимствуют, неуверенный ты мой!
( это мне напомнило замечание одного критика что ВСЕ уже переписано много раз, поэтому нового не создать, но это неважно.Важно КАК это переписать)
Момент, когда женщина позволяет вам наблюдать за своим утренним туалетом, ошибочно принимается мужчинами за высокую степень доверия и начало влюбленности. В реальности это означает лишь то, что вы стали еще одним предметом ее личного пользования
В борьбе с самим собой главное – не победа, а участие...
– Что с вами, молодой человек? – звучит слева.
– Что? – поднимаю голову, смотрю на благообразную женщину лет шестидесяти.
– Вам плохо? – уточняет она.
– Если бы...
Под глазами темные дуги, да и вообще лицо выглядит, как забытый под кроватью носок,
Все настолько уныло, мерзко и как то... бессмысленно, что ли? Сейчас поеду домой, где меня никто не встретит, потом – на работу, где меня встретят все.
. Гастер батыр продолжает издеваться над тушкой лосося. За это в следующей жизни Будда непременно превратит его в рыбу, а меня... в осла. Или в рулон фольги, часть которой потом порежут на конфетти для детских елок, а другая часть уйдет на скрутки для хранения гашиша или героина, который привезут в своих задницах наркокурьеры из Средней Азии.
– Да брось ты! Понимаешь, главное – найти в человеке, за что зацепиться. Вытащить из него что то такое... Например, возьмем женских персонажей...
– Боюсь, мы сможем вытащить из них только силикон!
Апатия достигла максимума. Нет веры, нет стремления, нет злости, нет ненависти, даже желания нет
Чувствую, что все это унылое говно совсем скоро растворит меня. Адсорбирует. Пережует до плаценты. Сделает таким же, как они.
Хочется кому то подражать, но не получается. Не потому, что подражать стыдно – стыдно не хотеть подражать. Просто ничего не происходит. Никого нет.
Через несколько минут чувствую напряжение в скулах, вероятно, все это время я так и не перестал блаженно улыбаться
– Почему? Что осталось такого, что ты не сказал? Во имя чего все это?
– Давай допустим, что иногда мы говорим с экрана правильные вещи. Называем уродов – уродами, а людей – людьми. И кто то из тех, кто сидит по ту сторону экрана, говорит: «Чувак, да, ты прав! Я тоже так думаю». Вот ради этой фразы я и работаю
Не один. Это нормально. Только комплексы и делают нас людьми.
Жили были одинокий мальчик и одинокая девочка. Однажды они встретились и прожили долго и счастливо – двое суток. И умерли в один день, от тоски. Оттого, что не могли поверить, что вся эта любовь и все это счастье настоящие
На самом деле ты и себя не любишь. Ты любишь производимый тобой визуальный эффект
Ведь я не герой видео сюжета. На самом то деле я тут, за кадром. А тот, что на сцене, – это не я. Он не может быть мной, не может даже сыграть меня. Потому что у него нет эмоций. Он не бывает несчастен или счастлив. Он всегда на драйве. Мне же плохо. Плохо до рези в глазах, до судорог в уголках рта, вечно растянутого в его улыбке. Плохо оттого, что меня часто путают с ним. Плохо оттого, что я сам с ним запутался. Это ему звонили от Эрнста и носили в гримерку шампанское. Это он ненавязчиво пробрасывает в разговоре цифры рейтингов и старается давать безэмоциональные оценки коллегам. Это он позволяет любить себя безответно, потому что ему самому всегда никак . И я ненавижу его за это.
И я уже было собирался признать, что в музыкальном плане 90 е значат для нас больше, чем 80 е (если не считать Depeche Mode ), хотя с философской точки зрения мне ближе кокаиновая попса Duran Duran и потребительская культура тех лет, нежели псевдо протест или революции на продажу рокеров 90 х, но Наташа свела игру вничью, заметив, что здесь сначала не было чего потреблять, а потом резко не стало тех, во имя кого можно делать революции
– Потому что серьезно ссорятся люди только по пустякам, типа, кто куда тарелку поставил. А у нас сплошная философская полемика. Наверное, это счастье? Как думаешь, так всегда будет?
– Ну, ты чего то разошелся, отец! – Вова смотрит на меня исподлобья. – Ты ее обидел, кажется, отец. – Почему то когда Вова нервничает, все у него становятся «отцами» и «мамами».
– А она меня не обидела?
– Ну, отец, она же... ну, баба...
– Да что ты знаешь о бабах?!
– Ну, отец, ты же понимаешь...
– У нас тут шоу бизнес, а не церковно приходская школа, врубаешься, сыночек?